Сегодня мы предлагаем вниманию читателей воспоминания ветерана Колымы Серафимы Ивановны Терехиной, которая всю свою трудовую жизнь посвятила педагогической деятельности. Последние годы перед отъездом в Московскую область она, будучи уже на пенсии, жила в Ягодном, активно занималась общественной работой – исполняла обязанности секретаря районного Совета общественной организации ветеранов Великой Отечественной войны и труда, активно сотрудничала с районной газетой «Северная правда», районным отделом образования, районным обществом «Поиск незаконно репрессированных», с центральной районной библиотекой.

А на Колыму Серафима Ивановна прибыла в 1949 году из санаторного поселка Кособродск, что в Челябинской области. Там окончила семилетку, потом поступила на двухмесячные курсы учителей начальных классов и после их окончания в 1942 году 15-летней девушкой начала работать учительницей в родном поселке. Через семь лет решила поступать в пединститут в Челябинске. Поехала в областной центр, где случайно прочитала объявление Дальстроя о наборе рабочих на Север. И завербовалась. Родители были против, но Серафиме хотелось романтики, самостоятельности… Так и работала учительницей в поселках Магаданской области до 1999 года.

Рассказ Серафимы Ивановны о жизни и работе на Колыме был опубликован в газете “Северная правда” в 2001 году и начинался замечательными строчками из песни геологов:

… Голубые снега да снега

И без края таежные дали...

Это все Колыма, Колыма –

Та, которой сердца мы отдали…

В 1949 году я приехала на Колыму. В отделе кадров Дальстроя мне предложили несколько мест работы по профессии. Выбрала я начальную школу-интернат совхоза «Талая», где и начала работать учительницей и заведующей.

Это было оленеводческое хозяйство, находившееся километрах в пятидесяти от курорта «Талая». Добраться туда летом можно было верхом на лошади или на тряской бричке по бездорожью, а зимой — на оленьих упряжках. Был и еще один вид транспорта – трактор, который безотказно работал и зимой, и летом, в любую погоду.

В мои 22 года все это выглядело необычно и романтично. Да и приехала я в этот северный край именно за романтикой. Мне, между прочим, предлагали работу и в Магадане, но хотелось испытать себя пожить и поработать в тайге и именно в национальной школе. Это желание появилось после того, как я прочла книгу В. Сёмушкина «Чукотка».

В школе совхоза «Талая» училось около тридцати детей коренных национальностей: орочи, коми-зыряне, чукчи, было и трое русских ребят. Тем не менее, преподавание велось на русском языке.

То, как учителям приходилось ездить и уговаривать родителей отдать детей в школу, хорошо описано в книге «Чукотка». Нам тоже приходилось этим заниматься, а кроме того – отмывать детей, приучать их спать на кроватях на чистых белых простынях. После вкусного ужина перед сном мы укладывали их в постели, а наутро находили спящими на полу под кроватями. Под подушками лежали куски вяленой оленины...

Со временем все постепенно приходило в норму. Ребята привыкали к жизни в интернате. Они охотно посещали уроки, учились без принуждения и понукания. Им хотелось познавать грамоту.

Многие очень любили рисовать, играть и охотно участвовали в школьной самодеятельности. Мы ставили сценки из жизни оленеводов и школьной жизни. На эти маленькие школьные праздники часто приезжали родители ребят и, видя нашу заботу о детях, покидали школу довольными и успокоенными.

Как я уже говорила, нам часто приходилось ездить на оленях. Об одной такой поездке мне хочется рассказать.

...Было начало октября 1949 года. Я получила в магазине курорта «Талая» продукты для интерната и должна была их везти в совхоз. Попутчиков не было, ждать кого-то было некогда, и, погрузив мешки и коробки на нарты, я отправилась в путь одна.

Олени хорошо знали дорогу, так как не раз мы «путешествовали» здесь. Но вдруг (как это часто бывает – вдруг!) в дороге мои олени распряглись, и пока я выбиралась из кукуля – это такой теплый мешок, сшитый из оленьих шкур, – чтобы поймать их, направились в сторону ближайшей сопки в поисках ягеля. Пойти вслед за ними в своих модных «материковских» сапожках я, естественно, не могла – снегу было почти по пояс. Пришлось снова забраться в кукуль и ждать. Чего ждать? Кого? На что надеяться? Конечно, на чудо, на случай. И это чудо произошло.

Часа через три послышался скрип полозьев, и подъехал мой спаситель, укутанный так в меховую одежду, что лица его не было видно. Спросил у меня, что случилось. Я жалобно попросила его: «Дяденька, поймай моих оленей!» Он молча привел оленей, запряг их, и мы поехали дальше. До совхоза добрались без приключений.

Утром я пришла в школу, как обычно, начала урок. В конце первого урока в дверь постучали, и в помещение вошел мальчик лет тринадцати записываться в четвертый класс. Он объяснил, что раньше не мог приехать, так как вместе с отцом перегонял стадо оленей с одного пастбища на другое.

Записала я его в классный журнал, выдала учебники. Мальчик сел за парту, а на перемене обратился ко мне:

– Вы меня не узнаете?

– Не-е-т, – как-то неуверенно ответила я.

– А я вам вчера в тайге оленей ловил…   Подготовил Иван ПАНИКАРОВ.   (Окончание в следующем номере.)